Прикосновение Кастиэля не оказывает совершенно никакого эффекта даже на третий раз, когда он, растерянно поглядывая на Дина, давит пальцами ему на лоб все сильнее, словно не веря в то, что обнаружил поломку в идеально функционирующем механизме. Дин нетерпеливо отдергивается, зажимая платком рану на шее, которую оставила сгинувшая пару минут назад Ева.
- Не получается, - обреченно говорит Кастиэль. - Странно.

«Прощальный подарок!» - весело хмыкает Дин по дороге в мотель. Укус сильно кровит, поэтому они останавливаются в ближайшем и, не особо выбирая, заселяются в номер на втором этаже. В раковине валяются две грязные кофейные чашки со стершимся узором, а стол покрыт темными бурыми разводами. Пока Дин, зашипев сквозь зубы, снимает намокшую рубашку, отдирая прикипевший к коже рукав, Сэм машинально убирает на кухне, стелит на стол клеенку и вытряхивает аптечку, вылавливая из груды медикаментов упаковки стерильных бинтов. Его снедает смутное, зародившееся при взгляде на лицо озадаченного ангела, чувство тревоги, скребет промеж лопаток, путает мысли. Закрыв на мгновение глаза, он видит другое лицо, - матери, которая любит всех своих детей. Она смеется.

Сэм меняет бинты несколько раз за ночь, осторожно наклоняя голову Дина вбок, но кровь его жидкая, как вода, красит ладони до запястья. Дин матерится, на чем свет стоит, говорит, что если бы эта чертова тварь не сдохла, он бы убил ее еще раз - на третьей перевязке Сэм не выдерживает и просит его заткнуться по-хорошему, - а потом клюет носом, засыпая. Сэм поджимает под себя ногу, прислоняясь к твердой кроватной спинке, и подтаскивает Дина ближе, лопатками себе на грудь, ловит его за затылок и держит, стараясь не тревожить повязку. Этот жест успокаивает их обоих. На утро Дину становится хуже. Он то и дело закашливается, его лоб горячий, как раскаленный капот машины в жару. Разворачивая слипшийся заскорузлый бинт, Сэм видит, что крови нет. Совсем. На шее чернеют маленькие ранки от зубов, их края бледные, неровные, а кожа вокруг, в радиусе десятка сантиметров, - серая, словно покрыта тонким прозрачным налетом и это слишком похоже на то, что они с Дином практически еженедельно видят в моргах, осматривая жертв. Сэм ведет пальцем по границе мертвого пятна, не в силах отнять ладонь или сделать вдох.

Бобби, ночевавший в номере по соседству, открывает дверь без стука.
- Вы что тут, всю ночь виски накачивались? - спрашивает он с порога.
Сэм сидит на дощатом полу возле кровати, опустив голову на прижатые к коленям согнутые локти. Он не чувствует запаха, но ночью часто протирал руки смоченной в спирте ватой, а под конец выливал прямо из бутылки, не заботясь о сохранности, так что, вероятно, Бобби морщится не безосновательно. Он походит ближе и Сэм говорит:
- Смотри.
Разглядывая шею Дина, Бобби моментально становится цепким и внимательным. Задает вопросы и Сэм отвечает, хотя, рассказывать особо нечего.
- Дело дрянь, Сэм. Нужно лекарство, - быстро говорит Бобби. - Я посмотрю в книгах. Позови Каса или пусть это сделает Дин. Приди в себя, Сэм, ты меня слышишь?
Сэм кивает уверенно, но прекрасно помнит, что в той чертовой уйме книг, которую они перелопатили в поисках хоть какого-то упоминания о матери, не было ничего о том, как помочь тому, кого она укусила. Их случай вообще единственный.
Когда Бобби уходит, Сэм подключает ноутбук и долго безрезультатно зовет Каса, разглядывая люстру на потолке.
Он трясет Дина за плечо и тот открывает глаза.
- Привет. Как себя чувствуешь?
- Как будто сейчас сдохну, - едва слышно хрипит Дин. - Дай воды, а?
Сэм подхватывается и приносит ему кружку с остывшей вскипяченной водой. Дин пьет судорожными глотками и снова отключается, мазнув по губам тыльной стороной ладони, стирая влагу; пятно на его шее расползлось во все стороны, накрыло ключицу. Сэм жмурится и почему-то думает о лесных пожарах, которые жадно съедают все живое на своем пути, оставляя взамен лишь пепел.

Резко пахнущая мазь и целебные отвары, которые Бобби добыл у каких-то супер крутых ведьм, не помогают. Дин беспрестанно трогает шею кончиками пальцев, будто надеясь на возвращение чувствительности, он больше не разговаривает - не может. Его знобит, и время от времени выворачивает желчью. Он неразборчиво пишет в блокноте что-то типа: следи за машиной, не раскисай, оставайся с Бобби. Уловив общий смысл, Сэм отшатывается, швыряя блокнот обратно на кровать, и ошалело мотает головой, не желая видеть. Он тоже молчит; онемение, кажется, коснулось и его, - отпала необходимость в словах. Сэм кутает Дина в одеяло, стараясь не смотреть на посеревший край подбородка. Отодвигает бесполезный ноутбук в сторону и, моргая от усталости, смотрит из окна на крыши автомобилей, покрытые дождевыми каплями, хищный силуэт Импалы. Он не может думать и постоянно думает о том, что будет, когда Дина не станет. Снова. Думает о том, как уложит его безвольное тело в гроб, засыплет гулкой землей и приколотит сверху крест накрест пару мягких влажных деревяшек. А может, он сойдет с ума раньше. В этом есть что-то страшное, не до конца поддающееся понимаю, но Сэму кажется, - когда Дина не станет, мир изменится стремительно и пугающе не только для него. Будто исказится вся ныне существующая реальность. Но можно свести все к тому, что Сэм просто сойдет с ума. Он прижимается лбом к стеклу и мысленно обещает Кастиэлю, что непременно узнает, а потом и покажет ему со всех сторон все самое страшное из того, что может случиться с ангелом, если тот не появится сию же секунду. И все же удивленно оборачивается, услышав мягкий шорох крыльев за спиной.

Кас перехватывает поудобнее две пластиковые бутылки: большую и совсем маленькую.
- Что это? - тихо спрашивает Сэм.
- Живая вода.
- А в другой что?
- Мертвая. На всякий случай.
- На какой такой случай? - голос Сэма угрожающе твердеет.
Кастиэль невозмутимо молчит, проходит мимо и ставит одну бутыль на стол, а вторую открывает. Подворачивает рукава плаща. Сэм поддерживает Дина за плечи, пока Кас подносит воду к обветренному, засохшему рту, но внутрь вряд ли попадает хоть пара глотков, - Дин захлебывается, его трясет так, что клацают зубы.
- Этого достаточно? - уточняет Сэм.
- Достаточно, - заявляет ангел. - Она действует даже на расстоянии. Например, тебя, Сэм, очень сложно сейчас убить. Но я не могу вам ее оставить, - прощается Кас и исчезает, взмахнув крыльями, так же как и появился.
- И не нужно, - запоздало отвечает Сэм. Смотрит, как засыхает, осыпается хлопьями отравленная плоть, а под ней возникает - гладкое, розовое, живое, с просвечивающими пульсирующими жилками. Он ложится рядом с Дином, смотрит, смотрит и, чувствуя волной исходящий от него жар, проваливается в сон.

Кроули ненавидит Мэг, это правда, и даже может рассчитывать на взаимность, хотя, любовь, ненависть и все такое прочее - человеческие чувства, о которых любой демон рано или поздно забывает, точнее, они трансформируются в нечто иное.
Сейчас он и не мог понять, что значит любить кого-то, что это вообще значит - быть человеком.
А тогда сидел, окольцованный ловушкой и вспоминал свое полустершееся, выгоревшее прошлое, даже злился на провалы, словно бы то, что унесла, высосала адская пустошь было дорого, важно и значимо.
Мэг не оставляла попыток уговорить его. Приходила раз в пару дней, вертелась рядом, раздражая, но ровно держала расстояние до сковывающей каймы замка, так, что нельзя рукой достать. Он бы даже не стал ее затаскивать к себе - не дурак же: куковать потом вдвоем, неизвестно кто придет выручать и станет ли, а может большую цену затребует, не угадаешь - просто очень хотелось намотать на кулак длинные ее волосы и приложить об пол, чтобы ухмылка довольная унялась, размазалась алым. Ведь поверил сперва. Партнерство, все дела. Ну конечно. Лживая сука.
- Могла бы просто попросить, - сказал он в конце концов. Спустя неделю пентаграмма давила сильнее, кроме дискомфорта причиняя физическую боль. - Я бы не отказал.
- А я не умею просить, сладкий. Подпиши, - Мэг смотрела не мигая, по-змеиному, а на губах кривилась улыбка, ожесточая, превращая красивое лицо в нелепую мерзкую маску.
Она хотела свободно ходить в ад и обратно, всегда, пока дверь существует, пока еще есть куда ходить и откуда. Легкий переход вообще не всем удавался, что раньше, что сейчас. Сноровка нужна, а она с возрастом приходит, с опытом, ну и цель определенная, стремления, которые дают толчок. Однако сил на выходе все равно почти не остается. В общем, Мэг он прекрасно понимал.
Поставил размашисто подпись, думая о том, что везде ее достанет, хоть в раю, но знал, уже тогда знал, что против себя идти – последнее дело.
С тех пор каждый незадачливый клиент в обмен на душу получал не только желаемое, но и право перехода для Мэг, о чем сам не догадывался. Вот так просто. Махинации со сделками не были чем-то из ряда вон, но осуждались и портили репутацию. Кроули не позволял себе подобного никогда, будучи демоном перекрестка, осторожничал сверх меры, а с Мэг - в первый и последний раз - не вышло.
Так что, скормил бы ее псам без всяких сожалений, а лучше отдал Аластору, если бы тот был жив.
Но контракт ведь. Что бы там ни было, а контракт - это святое.

- Сэмми… Сэмми…
Сэм слышал голос, казалось, со всех сторон. Он обволакивал, гладил, словно перышком вдоль позвоночника. Сэм перевернулся на живот, положил руки под подушку, тихо постанывая. Тот, кто говорил так близко, медленно потянул одеяло вниз, открывая спину и ягодицы. Почти сразу Сэм почувствовал, как кто-то другой погладил его по голове, вплетая пальцы в волосы, но ничего неправильного не было в этом жесте, и Сэм потянулся к руке, узнавая.
- Дин?
- Да, Сэмми, просыпайся, детка…
Сэм смутился - Дин редко позволял себе такие вольности с утра пораньше - и спрятал лицо в подушку; кожа покрылась мурашками, но почему-то вместо неприятного холода, Сэм чувствовал жар, такой, что хотелось вовсе скинуть с себя одеяло. Стоило лишь подумать об этом, как он понял, что не укрыт и лежит на спине, а его бедра кто-то гладит и целует, слегка втягивая губами кожу.
Сэм дернулся, но сильные руки крепко держали за плечи, и Дин мягко пробормотал, обдавая ухо горячим дыханием:
- Ну что ты, тише, это же я…
Сэм открыл глаза, посмотрел вниз и увидел, как Дин разводит в стороны его ноги, наклоняется лицом в пах и накрывает губами головку члена. Простонав, Сэм подался назад, запрокидывая голову, качнув бедрами навстречу жаркой тесноте.
- Вот так, Сэмми, давай…
Дин что-то сбивчиво говорил, одной рукой настойчиво трогая соски Сэма, а другой поглаживая его губы. Сэм жадно облизывал пальцы, но Дин не позволял втянуть их полностью в рот, - дразнил. Язык скользил по члену вверх-вниз, а потом Сэм ощутил его в себе, и всхлипнул, насаживаясь. Дин был везде, вокруг и внутри, и когда твердый член мазнул смазкой по щеке, утыкаясь в губы, Сэм с готовностью и желанием раскрыл рот, принимая. Тут же его вскинули вверх за бедра, головка влажно толкнулась внутрь. Сэму хотелось кричать, но он мог только слабо постанывать, задыхаясь, чувствуя, как горло сжимают спазмы. Оттолкнуть Дина совсем не тянуло, наоборот, Сэму хотелось большего, - он наклонил голову назад, расслабив горло, позволяя Дину трахать его рот, так сильно, как только можно.
- Чёрт, Сэмми… Господи! Вот так, хороший мой…
Дин хрипло стонал и толкался глубже, сверху и снизу, а Сэм чувствовал себя заполненным как никогда раньше, это было невыносимо хорошо и… это был Дин. Сэм сильнее раздвинул ноги, позволяя Дину снизу найти нужный ритм и когда тот обхватил ладонью его член и начал быстро дрочить, Сэм застонал, завибрировав горлом, и тут же услышал ответный стон. Спустя два вздоха Дин кончил ему в рот, больно стягивая волосы Сэма на затылке. Облизывая обмякший член Дина, Сэм почувствовал, как другой Дин начал толкаться резче, вскрикивая с каждым движением вперед. Рот Сэма накрыли мягкие губы, знакомые руки сжимали тело сильно и правильно, а хриплый голос, шептавший о том, какой Сэм сладкий, хороший мальчик, толкал за грань, заставляя выгибаться и кричать от удовольствия…
Тяжелая ладонь легла на плечо и слегка надавила, вырывая Сэма из сна.
Дин склонился к нему со странным выражением лица и произнес:
- Старик, ты как?
- Н-нормально, Дин, что… я спал?
- Сэм. Прекрати так стонать. Иначе я за себя не ручаюсь.
Дин еще что-то сказал, но Сэм не до конца уловил смысл, - смотрел, как двигаются его губы, а в ушах все еще стоял тот шепот, обжигающий, проникающий под кожу. Не думая, Сэм потянулся и облизал нижнюю губу Дина, а затем со стоном втянул ее в рот. Дин охнул и ответил, накрывая Сэма собой, вжимаясь пахом.
- Господи, Сэмми, что тебе снилось? – чуть позже спросил Дин.
- Ты. И ещё… в общем, вас было двое, – сейчас Сэму почему-то было стыдно рассказывать обо всем брату.
- Оу. А кто же второй?
- Не скажу, – выдал Сэм, улыбнувшись, и сбежал в ванную, чудом увернувшись от летящей в спину подушки.